Иеромонах Ферапонт (Широков). Проблемы преподавания зырянского языка в Вологодской духовной семинарии в XIX веке

Доклад иеромонаха Ферапонта «Проблемы преподавания зырянского языка в Вологодской духовной семинарии в XIX веке» вошел в сборник материалов конференции, который выйдет в Пензе. Предлагаем читателям ознакомиться с работой отца Ферапонта (Широкова), затрагивающей малоизученный аспект деятельности Вологодской семинарии.

Для усиления влияния Православной Церкви на «малые народы» в духовных семинариях Российской империи полагалось преподавание местных языков. В первой половине XIX века прослеживается интерес к исследованию языка зырян. Это было связанно с тем обстоятельством, что в общественном сознании стала проявляться мысль о необходимости миссионерской деятельности среди «малых» народов именно через родной язык. Данную идею, в частности, развил руководитель миссионерского центра Российской Православной Церкви в Казани Н. И. Ильминский, который полагал, что «только родной язык может повернуть формально крещенные нерусские народы к православию» [12, 128]. В Казанской учительской семинарии обучались в числе представителей прочих малых народов и коми-зыряне. Однако на начало XIX века преподавание зырянского языка в духовных школах не было широко распространено.

Фотография, сделанная в зырянском селе в XIX веке

В Вологодской губернии зыряне проживали в достаточно неблагоприятных в географическом отношении районах. Значительная часть Яренского , Соль-Вычегодского и Усть-Сысольского уездов представляла собой достаточно глухую местность, покрытую труднопроходимыми лесами. Поселения зырян по большей части были небольшими, со сложной коммуникацией. Средства к существованию зыряне добывали в основном посредством охоты на дикого и пушного зверя. Обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев в своем Всеподданнейшем отчете за 1902 год так характеризовал религиозную составляющую зырян: «Суровые климатические условия, неблагоприятствующие земледелию, и трудность добывания насущного куска хлеба выдвигают для зырян на первое место материальное благополучие, преобладание которого понижает религиозно-церковную сторону их жизни» [1, 52]. Немногочисленные храмы на территории зырянских поселений представляли собой в большинстве маловместительные, деревянные строения, зачастую пребывающие в крайне запущенном состоянии. Это связано, прежде всего, с тем, что зырянское население было немногочисленным и проживало в небольших деревнях, разбросанных на различном расстоянии от храмов. «Богослужебный язык зыряне понимают очень мало и по этой причине не имеют расположения посещать храм Божий и жертвовать на его украшение» [1, 52], – замечал Победоносцев. Знающих грамоту зырян было очень мало, в основном они жили «по завету предков», то есть так, как завещали им отцы.

Впервые о возможности преподавания зырянского языка в Вологодской духовной семинарии высказался епископ Вологодский Иннокентий (Борисов), впоследствии архиепископ Херсонский. Епископ Иннокентий был назначен на Вологодскую кафедру 8 марта 1841 года. За непродолжительный период управления Вологодской епархией епископ успел сделать многое, в том числе и для духовного образования и просвещения. В 1841 году епископ Иннокентий, совершив обозрение Вологодской епархии после вступления на кафедру и обратив внимание на бедственное положение духовенства, в особенности несущего свое служение в Коми, принял решение о необходимости открыть при Вологодской духовной семинарии класс зырянского языка «для снабжения зырянского края священнослужителями, знающими зырянский язык» [8, 4]. В письме к архиепископу Рязанскому Гавриилу (Городкову) епископ Иннокентий писал: «У меня целый край есть зырян, край отдаленный, дикий, малолюдный. Без жалования никто не идет туда, и вот некоторые церкви пустеют лет по десяти и более, а народ сей имеет особую нужду в пастырях Церкви. Я подумываю взойти в Св[ятейший] Синод особым представлением о благоустроении бедных зырян в церковном отношении» [5, 35]. В другом письме, направленном одному из петербургских друзей, епископ Иннокентий, подчеркивая бедственное положение зырян, писал: «Сжальтесь над сими бедными детьми природы и дайте им способ сделаться чадами благодати. Без пособия от правительства тамошнему священству нет возможности снабдить их достойными пастырями. Об этом я также упоминал в своем отчете Св[ятейшему] Синоду» [9, 512].

Святейший Синод определением от 17/31 декабря 1841 года распорядился направить на рассмотрение Духовно-учебного управления возможность открытия при Вологодской семинарии и Яренском духовном училище класса зырянского языка. Инициатива епископа Вологодского Иннокентия нашла поддержку в Святейшем Синоде в лице обер-прокурора Николая Александровича Протасова, который занял эту должность в 1836 году и являлся членом комиссии духовных училищ. Период нахождения Протасова на посту обер-прокурора в церковной истории России известен целым рядом преобразований в системе духовного образования. Данные реформы проводились при одобрении со стороны императора Николая I. Обер-прокурор проявил заинтересованность идеей епископа Иннокентия и направил в Синод предложение обратиться в Правление Вологодской семинарии с требованием предоставить соображения по данному предмету.

Граф Н. А. Протасов, обер-прокурор Святейшего Синода в 1836 — 1855 гг.

В 1842 году в Святейший Синод поступило предложение от Правления Московской духовной академии, в котором указывалось, что окончивший курс обучения воспитанник академии Алексей Попов обратился в академическое Правление со следующим прошением: «По милости Божией совершив курс высшего духовного образования, какое дает Святая Церковь своим воспитанникам, он, природный зырянин, желал принести пользу от сего образования своим соотечественникам» [8, 1]. Попов желал заняться переводом на зырянский язык книг, которые могли бы быть полезными при христианском образовании зырян. В этом же предложении Попов высказывался о необходимости открытия класса зырянского языка при Вологодской духовной семинарии. [8, 1].

Большинство представителей данного народа мало знали об основах христианского учения и плохо говорили на русском языке. Вследствие этого многие зыряне придерживались еретических учений и состояли в расколе, а местами сохранялось даже идолопоклонство. На основании этого академическое Правление указывало, что «если бы высшее духовно-училищное начальство нашло полезным открыть при Вологодской семинарии грамматическое изучение сего языка, по примеру изучения местных языков в других семинариях, то через сие устранились бы многие трудности в предполагаемых на язык зырянский переводах» [8, 3]. Кроме того, открытие класса должно было принести пользу не только Вологодской, но и Архангельской и Пермской епархиям, в которых многие приходы оставались без священнослужителей вследствие того, что русские семинаристы без знания языка не решались на служение в зырянских приходах, а священников из зырян не хватало.

Обер-прокурор Святейшего Синода Н. А. Протасов вновь проявил заинтересованность идеей открытия класса зырянского языка и 27 августа 1842 года обратился с соответствующим предложением в Синод, который постановил Духовно-учебному управлению обратиться в правление Вологодской духовной семинарии о скорейшем доставлении подробностей и предложений по рассматриваемому вопросу. Правление семинарии по получении определения Синода обратилось в Вологодскую духовную консисторию с прошением о представлении сведений относительно количества зырянского населения на территории Вологодской губернии и в скором времени получило ответ о том, что количество зырян равнялось 82 373 [8, 6 – 6 об.]. В семинарии на рассматриваемый год обучалось 40 зырян, которые по окончании обучения имели желание в дальнейшем нести священническое служение в зырянском крае.

Однако по замечанию Правления семинарии открытие класса зырянского языка при Вологодской семинарии представлялось затруднительным в виду нескольких причин. Прежде всего, для преподавания зырянского языка не имелось достаточного количества необходимых учебных пособий. Кроме того, в Вологодской семинарии не имелось наставника для преподавания языка, так как предполагаемый для этого епископом Иннокентием известный археолог, археограф и историк Павел Иванович Савваитов переведен в Санкт-Петербургскую семинарию. Следует отдельно остановиться на личности П. И. Савваитова, который внес существенный вклад в просвещение зырян. Савваитов родился в 1815 году в семье священника Вологодской епархии. По окончании Вологодской духовной семинарии и Санкт-Петербургской духовной академии был определен в Вологодскую семинарию преподавателем философии. В Санкт-Петербургскую духовную академию Савваитов был переведен в 1842 году по рекомендации историка и публициста Михаила Петровича Погодина, который, посетив Вологду в августе 1841 года, оставил следующую заметку о Савваитове: «Кто бы подумал, что за этим огарком, в захолустье бедного губернского города, в полуразвалившейся избенке читается и размышляется Августин и Кант» [10, 6]. В годы преподавательской деятельности в Вологде Савваитов публиковал древние акты и документы в неофициальной части «Вологодских губернских ведомостей» – первом периодическом издании Вологды, появившемся в 1838 году. Савваитова называют «основоположником Вологодского краеведения»[10, 6]. Епископ Иннокентий за короткий период пребывания в Вологде, будучи высокообразованным иерархом, смог сплотить вокруг себя ученых из числа преподавателей семинарии, «тем самым заложить прочный фундамент для расцвета историко-церковного краеведения во второй половине XIX века»[10, 6]. Именно встреча Савваитова с епископом Иннокентием и предопределила его дальнейшую судьбу. «Кабы не Иннокентий, не быть бы мне в ученых» [10, 6], – отмечал Савваитов в кругу близких друзей. Важное значение имеют труды Савваитова «Грамматика зырянского языка» и «Зыряно-русский словарь», за которые он был удостоен Демидовской премии. В период пребывания в Вологде Савваитов занимался изучением зырянских наречий. В 1841 и 1846 годах он посетил зырянский край с целью изучения языка. Материалы своих исследований он публиковал в журнале Погодина «Москвитянин», а также в таких журналах, как «Русский архив», «Русская старина» и другие. Известный филолог-славист, этнограф и палеограф Измаил Иванович Срезневский так характеризовал Савваитова: «Как ученый-труженик он приготовлен к труду очень разнообразными знаниями и, между прочим, знанием языков, а вместе с тем и готовностью трудиться – с увлечением, без устали, денно и нощно»[11].

Таким образом, Правление семинарии в ответ на запрос Духовно-учебного управления не дало однозначного ответа относительно возможности открытия класса зырянского языка при Вологодской семинарии, посчитав возможным открыть класс при одном из духовных училищ. Епископ Вологодский Иринарх (Попов) , изучив представленные Правлением семинарии материалы, наложил следующую резолюцию: «Предоставить академическому правлению, с тем изменением, что и при семинарии должен быть открыт класс зырянского языка. Учителем оного может быть один из воспитанников семинарии, окончивших курс учения» [8, 8 об]. Академическое Правление признало мнение епархиального архиерея справедливым и направило соответствующий запрос в Духовно-учебное управление, которое определило возможным направить преподавателем зырянского языка в Вологодскую семинарию окончившего курс в Московской духовной академии Алексея Попова. Преподавание предлагалось ограничить на начальном этапе переводом Евангелия от Матфея. Всех обучающихся языку предполагалось поместить на казенное содержание, тем самым привлечь большее количество желающих изучать зырянский язык. Кроме того, при совместном проживании имелась возможность употреблять язык в живой речи.

Указом Святейшего Синода от 19 апреля 1843 года за №134 было утверждено предложение Духовно-учебного управления об открытии при Вологодской духовной семинарии класса зырянского языка и определении преподавателем Алексея Попова. 24 мая того же года епископ Иринарх сообщил обер-прокурору Святейшего Синода графу Н. А. Протасову, что класс зырянского языка при семинарии открыт, число обучающихся в нем – более 30 человек, с которых взяты подписки, что они после окончания семинарского курса поступят в зырянские приходы [8, 21].

В отношении обер-прокурора Святейшего Синода графа Н. А. Протасова на имя епископа Вологодского Иринарха от 7 мая 1843 года было установлено, что класс зырянского языка при Вологодской духовной семинарии имеет своей первостепенной целью «пастырям зырянских приходов доставить средства к удобнейшему преподаванию истин веры»[7, 12]. Обер-прокурор рекомендовал на начальном этапе ограничить преподавание языка чтением грамматики, переводом Евангельского повествования от Матфея, а также живым употребление языка во время уроков. В то же самое время перед преподавателем языка Алексеем Поповым ставилась задача перевести зырянскую грамматику Габеленца с немецкого языка на русский, а также озаботиться составлением зыряно-русского словаря и переводом на зырянский язык Пространного катехизиса и других необходимых книг.

Попов первоначально занялся переводом катехизиса и в 1843 году предоставил его на рассмотрение Святейшему Синоду. На занятиях Попов разъяснял ученикам свойства зырянского языка по переведенной им грамматике Габеленца, которую также предоставил на утверждение Синода в январе 1846 года, после чего приступил к составлению словаря зырянского языка совместно с учениками. В это же время был подготовлен перевод на зырянский язык Евангелия от Иоанна, а также некоторых проповедей протоиерея Родиона Путятина [7, 13].

В 1862 году Правление Московской духовной академии сообщало в Духовно-учебное управление о том, что Правлению Вологодской семинарии дано предписание о предоставлении сведений относительно составления зырянской грамматики и зыряно-русского словаря, что было возложено определением Святейшего Синода на Алексея Попова и учителя Яренского духовного училища Андрея Попова. Правление семинарии представило ответ академическому Правлению о том, что еще в 1844 году Алексей Попов предоставил в Святейший Синод перевод катехизиса, который не был ему возвращен и ответа рецензента также не последовало, в связи с чем провести дальнейшую работу не представилось возможным. Работа над словарем была осложнена значительной обширностью данного труда, а также тем обстоятельством, что помощник Алексея Попова Андрей Попов, являясь учителем в Яренске, находится за 700 верст от Вологды и не имеет возможности оказать необходимую помощь [2, 1-1 об].

В 1869 году Вологодская духовная семинарии получила преобразование по новому, Высочайше утвержденному Уставу духовных семинарий. В том же году духовную школу посетил ревизор Учебного комитета статский советник Сергей Васильевич Керский . Ревизия была проведена с 19 марта по 18 апреля. В течение этого времени ревизор внимательно проинспектировал состояние учебной и воспитательной части в духовной школе. Отмечая представленные в Синод труды Попова по переводу катехизиса и грамматики, ревизор отметил: «С течением времени, видя, что прежние его труды остаются неприменимыми к делу, наставник П[опов], хотя и продолжает трудиться над составлением зырянского словаря, но и до сих пор был не в состоянии привести его к окончанию. По той же причине он не решается представлять Святейшему Синоду и вполне законченные и готовые к печати свои переводы»[6, 28].

Численность обучающихся зырянскому языку постоянно менялась. Наибольшее число учащихся было в 1861 году – 39 человек [4, 84]. Обучались воспитанники из разных отделений семинарии, в основном дети местного духовенства, по происхождению в большинстве своем зыряне. По замечанию Керского, «ученики занимаются изучением этого предмета с особенной любовью и успевают очень хорошо» [6, 28]. Попов был отмечен им как добросовестный наставник, который трудится с пользой для науки.

Епископ Вологодский и Устюжский Палладий (Раев), впоследствии митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский (1892 — 1898 гг.).
Вологодской епархией управлял в 1869 — 1873 гг.

С преобразованием духовных семинарий по новому Уставу и введением штатов преподавание зырянского языка должно было прекратиться, так как учителю не полагалось жалование. И тогда существенную роль в дальнейшем преподавании зырянского языка в Вологодской семинарии сыграл правящий архиерей – епископ Вологодский Палладий (Раев), впоследствии митрополит Санкт-Петербургский. Осознавая необходимость преподавания зырянского языка для просвещения многочисленного зырянского населения, епископ Палладий принял решение сохранить класс, а содержание преподавателя осуществлять из личных средств. В апреле 1869 года последовал Указ Святейшего Синода об ассигновании синодальных средств на преподавание в семинариях учебных дисциплин, имеющих местную необходимость. Правление Вологодской семинарии, признав потребность в преподавании зырянского языка, постановило собрать сведения о количестве проживающих на территории губернии зырян и открыть класс, в случае достаточного количества желающих изучать язык [3, 133 об. — 134]. Класс зырянского языка был вновь открыт в 1870 году, желающих изучать язык оказалось 18 учеников, все они были из зырян. Однако уже в 1871 году класс зырянского языка был закрыт. Таким образом, к концу XIX века было прекращено преподавание зырянского языка при Вологодской семинарии, а также издание религиозных текстов на зырянском языке. Следствием этого послужило прекращение проведения богослужений на зырянском языке. Некоторые исследователи считают причиной этого противостояние между П. И. Савваитовым и первым коми лингвистом, историком и литератором Г. С. Лыткиным, который создал свою версию коми грамматики и выполнил значительное количество переводов, в том числе и богослужебных текстов. Савваитов посчитал переводы Лыткина несовершенными и обратился для разрешения конфликта к обер-прокурору. Противостояние двух самобытных исследователей привело к тому, что попытка возрождения проведения богослужений на зырянском языке в XIX веке оказалась неудачной.

Титульный лист  «Грамматики зырянского языка», составленной П. И. Савваитовым

Титульный лист «Пособия при изучении зырянами русского языка»,
составленного преподавателем Санкт-Петербургской шестой гимназии Г. С. Лыткиным

Список источников и литературы:

Источники

1. Всеподданнейший отчет Обер-прокурора Святейшего синода по ведомству православного исповедания за 1902 год / Россия. Синод. Обер-прокурор. 1905.
2. Духовно-учебное управление. Донесение Московской духовной академии о состоянии работы по подготовке учителем Вологодской духовной семинарии А. Поповым зырянской грамматики и переводов на зырянский язык катехизиса. Российский Государственный исторический архив (РГИА). Ф. 802. Оп. 16. Д. 120.
3. Журнал заседаний педагогического и распорядительного собрания семинарии. Государственный архив Вологодской области (ГАВО). Ф. 466. Оп. 1. Д. 460.
4. Извлечение из отчета по Ведомству духовных дел православного исповедания за 1861. СПб., 1864.
5. Иннокентий, (Борисов), архиепископ. Письма Иннокентия, архиепископа Херсонского и Таврического к Гавриилу, архиепископу Рязанскому и Зарайскому / Иннокентий. М.: в Унив. тип. 1869.
6. Керский С. В. Преобразование духовно-учебных заведений Вологодской епархии [Вологда: б.и.], 1869.
7. Отчет о ревизии Вологодской духовной семинарии и материалы к нему. РГИА. Ф. 802. Оп. 17. Д. 45.
8. По предложению гр. Протасова об открытии класса зырянского языка при Вологодской семинарии. РГИА. Ф. 796. Оп. 123. Д. 1177.
9. Следников Н. Иннокентий архиепископ Херсонский (бывший Вологодский): черты пастырского духа его // Прибавление к Вологодским епархиальным ведомостям. 1900. №21.

Литература

10. Виноградова Е. А. и др. Иконы Вологды XIV-XVI веков. М.: Северный паломник, 2007.
11. Выдающиеся люди Вологодского края: П. И. Савваитов. URL: https://www.booksite.ru/lichnosty/index.php?action=getwork&sub=about&pid=214
12. Городничева Н.В. Особенности развития образования в коми крае в XVIII–XIXвв. // Вестник Вятского государственного университета. 2011. №3.

Иеромонах Ферапонт (Павел Федорович ШИРОКОВ)