Действительно ли священников в Русской Церкви крайне не хватает? И можем ли мы как-то на это повлиять?
Существует мнение, что в Русской Православной Церкви огромная нехватка священников, и увеличение их числа должно стать насущной заботой всей Церкви: и епископов, и священников, и мирян. О своём понимании ситуации рассказывает Председатель Учебного комитета протоиерей Максим Козлов.
Уверены ли мы, что священников должно стать сильно больше, кроме тех, кого сейчас выпускают духовные школы? Уверены ли мы, что приходы смогут содержать клириков, если их станет, скажем, в 2−3 раза больше?
У нас есть целый ряд митрополий и епархий, в том числе и удаленных, где кадровая ситуация в целом решена. Есть комиссия по распределению выпускников духовных школ, которая направляет их в разные епархии. Но есть и епархии, которые говорят: «Нет, мы не можем пригласить ещё священников». Это происходит из-за того, что-либо вакантные места заполнены, либо экономических возможностей нет.
Поэтому в целом, как мне кажется, у нас нет сейчас кардинального кадрового голода, за исключением отдельных территорий. Но в целом, то количество священников, которое выпускают сейчас наши духовные школы, мне видится достаточным в ближайшей перспективе.
Но это не снимает второй части вопроса, что на приходах мы должны стараться зажечь в молодых людях и подростках, которые ходят в наши храмы, стремление к служению у Алтаря Господня.
Эту задачу священник должен ставить перед собой, если видит хороших искренних чистых мальчиков, которые могли бы послужить Церкви и сами душой к этому располагаются. Священник должен уметь разглядеть это, уметь их поддержать и уберечь от того неправильного, что они могли бы увидеть в том же алтаре.
Кстати, в этом смысле я совсем не уверен, что маленьких детей нужно непременно пускать в алтарь. К этому нужно относиться очень тщательно; думаю, что лучше подождать до сознательного подросткового возраста.
Припоминаю рассказ, связанный с одним ныне приснопамятным святителем Церкви Божией. Он совершал Литургию на одном из приходов. Как всегда, когда служит архиерей, были дети, которых он благословлял после службы. Вдруг он заметил мальчика, который в стихаре в уголке стоял. Подзывает его и спрашивает: «Как тебя зовут?» Тот отвечает, предположим: «Ваня, Ваше Преосвященство». Архиерей говорит: «Ну, Ваня, нравится тебе быть алтарником?» — «Да, владыка, нравится!» — «А чем нравится?» Мальчик, который судя по его ответам был искренним, отвечает: «Владыка, просто до этого, когда я в храме был, все стоят на длинных службах и молятся. А в алтаре батюшки сидят, разговаривают, весёлые истории рассказывают».
Бывает, что и таким образом алтарь становится привлекательным для детей. И если взрослые ещё могут внести коррективы в своё сознание, списав всё на человеческую немощь, то дети легко запоминают как раз такое. Я не говорю уже про известные искушения неконтролируемой запивки, которая может доставаться совсем ещё юным детям. Так что лучше всего этого избегать.
Поэтому я, например, больше двух детей подросткового возраста одновременно никогда в алтарь не пускал и не пускаю, и строго слежу, чтобы старшие алтарники контролировали их. Хорошо, чтобы дети всегда стояли с южной и северной сторон от Престола и друг с другом не объединялись до конца богослужения или до каких-то общих попечений. Надеюсь, что так они, даст Бог, научатся молиться.
Ещё есть проблема, решения которой я сейчас не вижу. Я озвучу эту проблему тут, и может быть, те, кто станет комментировать, поделятся потом своими мыслями.
Из наших православных гимназий и лицеев практически никто из выпускников не идут в духовные школы.
Я понимаю, что православные гимназии и лицеи — это не подготовительная институция для духовного образования. Понимаю, что родители хотят, чтобы дети получали образование в среде единоверных и, как они надеются, нравственно более здоровых сверстников. Но если в течение 3, 5, 10 лет ни один выпускник православной гимназии не устремляется к священнослужению, то тут что-то не так.
Мне видится, что это системная проблема. Мы вот следим за статистикой по абитуриентам, и я вижу, что это общая проблема, хотя не без утешительных исключений: Варницкая гимназия и ещё несколько. Но в целом эта проблема существует, и у меня на сегодняшний день нет ответа, почему это так.
Что должны делать прихожане, чтобы способствовать увеличению количества клириков? Ну тут тоже следует избегать крайностей. Не терроризировать детей на приходе, чтобы для них посещение храма не превращалось в своего рода отбытие повинности. Но и не сюсюкать с детьми, не умиляться: «Ах, лапочка! Как славно, что ты вот так стоишь и так себя ведёшь!». Часто такие детки не молитвенники, а просто конформистского склада. Мы, взрослые, по себе знаем, что отнюдь не всегда, когда видимым образом крестимся и главы склоняем на Божественной литургии, делаем это благоговейно. То же самое можно и о детях предположить: не всякий ребёнок, который умилительно стоит перед иконочкой и поправляет свечи, при этом молится, а не утешается восхищёнными взорами, направленными на него. Поэтому детей надо учить быть в Церкви перед Богом, а не ради человеков.
Если говорить о перегруженности священников — в настоящее время она преувеличена. Да, безусловно, существуют конкретные приходы, расположенные в конкретных районах, где нужно позаботиться об увеличении штата священников, например, в каком-нибудь спальном районе, если в нём нет других храмов. Но в целом сейчас ситуация не как в 90-е годы, когда каждый воскресный день в некоторых храмах крестили десятки людей, если не сотни, и когда священник был на требах с утра до вечера, то есть между службами безотрывно ездил, исповедовал, причащал, освящал и прочее. Мне кажется, сейчас ситуация не такая.
Другое дело, что сами священники не всегда склонны к общению с прихожанами, то есть не к совершению треб, особенно экономически не бессмысленных, а именно к общению.
Мы много лет назад, например, ввели такую практику (я знаю, что она существует на многих приходах, важно только её не формализовать): у нас несколько раз в неделю дежурит духовенство для общения с людьми. Эти дежурства организованы не для того, чтобы при необходимости священник куда-то поехал или совершил какую-то требу (в данном случае этим занимается другой священник). Священник дежурит в храме или в домике рядом с храмом, чтобы к нему можно было прийти и просто поговорить на любые темы, не обязательно экстремальные, решительно-покаянные или ещё какие-то такие. Вот такого рода личная коммуникация должна иметь место.
И хорошо бы, чтобы на приходах имела место общественная коммуникация. Начиная от общих добрых дел: в делах милосердия людям важно вместе реально что-то хорошее делать — с большой буквы хорошее, то есть хорошее перед Богом. И кончая общими трапезами после воскресных и праздничных литургий, или хотя бы чаем. Даже в нашей северной стране есть несколько относительно тёплых месяцев, так что даже если нет большого приходского дома, то можно поставить шатёр, навес устроить на храмовой территории, столы поставить, чай налить, что-нибудь к чаю положить, да люди и сами принесут. Пусть не всем, но хотя бы одному-двум клирикам, выйти и побыть с людьми, просто рядом побыть. Если мы хотим, чтобы приход был семьёй, то и такое тоже должно иметь место.
Поэтому, повторю, не думаю, что если мы на конкретный приход ещё двух священников назначим, то всё закрутится иначе. Дело скорее во внутреннем желании.
