А. Н. Красиков. ВОЛОГОДСКАЯ ДУХОВНАЯ СЕМИНАРИЯ В 1917 – 1918 ГГ. (ПО МАТЕРИАЛАМ ЖУРНАЛОВ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО СОБРАНИЯ)

 Революционный 1917 стал годом «великого перелома» для всех сфер и институтов российского социума. Гибель империи, социально-политическая нестабильность, глубочайший экономический кризис отразились на каждом человеке и каждом учреждении, в том числе и на достаточно консервативных и стабильных учреждения духовного ведомства. Не стала исключением и Вологодская духовная семинария.

Задачей данной статьи является обзор жизни Вологодской духовной семинарии в 1917 – 1918 гг. Это время постепенного угасания крупнейшего образовательного центра на Европейском Севере России, закончившееся полной ликвидацией старейшей в регионе духовной школы. В качестве основного источника для решения данной задачи целесообразно использовать Журналы педагогического собрания правления Вологодской духовной семинарии. Всего в фондах Государственного архива Вологодской области (далее ГАВО) удалось выявить 56 журналов за 1917 год и 31 журнал за 1918 год[1], которые достаточно полно раскрывают жизнь семинарии в этот не простой период.

Педагогическое собрание семинарии обладало достаточно широкой компетенцией. На его заседаниях решались вопросы приема, перевода, увольнения, восстановления воспитанников, вопросы допуска к экзаменам, обсуждали ведомости о поведении и успеваемости воспитанников. Члены преподавательской корпорации обсуждали темы письменных работ, программы дисциплин, принимали решение о закупке книг для фундаментальной библиотеки. Также выносились на обсуждение и общие вопросы деятельности семинарии. Проходили заседания под председательством ректора, в 1916 – 1918 гг. эту должность занимал протоиерей Николай Кибардин.

Демократические тенденции, наметившиеся после Февральской революции, отразились и на системе духовного образования. Уже в марте 1917 года Святейший Синод своим определением разрешает проводить выборы на вакантные педагогические и административные должности в духовных школах. Следует отметить, что служба в семинарии была достаточно престижной. Так 26 января 1917 г. педагогическое собрание рассматривает вопрос о замещении вакантной должности эконома семинарии. Из документов видно, что на вакансию подано 9 прошений. При отборе кандидатов учитывался образовательный ценз, возраст, состав семьи, «конфиденциальные отзывы» благочинных, «аттестации» от разных лиц, представленные кандидатами[2]. Аналогично, на должность учителя пения в Вологодской духовной семинарии в сентябре 1917 г. было подано 11 прошений[3].

Одним из острых вопросов, выносившихся на рассмотрение педагогического собрания, был вопрос о семинарском общежитии. Общежитие Вологодской семинарии было закрыто еще 19 июля 1916 г., «за неимением достаточных средств на содержание». Правление пыталось изыскать недостающие средства в размере 18000 рублей, о чем в 1916 г. велась переписка со Святейшим Синодом. Однако, средства эти найдены так и не были. В результате, ученики, обучавшиеся за счет казны, стали получать компенсацию на аренду частного жилья в размере 15 рублей в месяц, что в условиях резкого роста цен зимой 1916/17 годов оказалось крайне недостаточно для покрытия этих расходов. 16 января 1917 г.педагогическое собрание возвращается к этому вопросу по инициативе депутата Государственной Думы от Вологодской губернии священника Димитрия Попова и в очередной раз принимает отрицательное решение[4].

Были экономические сложности и с содержанием семинарского здания. Так, 23 января 1917 г. ректор Вологодской семинарии срочно телеграфировал Председателю Учебного комитета при Святейшем Синоде архиепископу Сергию (Страгородскому): «Стоят сильные морозы. Классы, при неисправности большинства печей и недостатке топлива, нагреть невозможно. Воспитанники и преподаватели мерзнут, простужаются. Разрешите не учиться при морозе в двадцать пять градусов и выше»[5]. В ответ была получена телеграмма: «Разрешается при морозе не учиться»[6]. Экономические сложности отразились и на сроках учебного процесса. В феврале 1917 г. Педагогическое собрание рассматривало обращение съезда духовенства пяти юго-западных уездов Вологодской епархии о сокращении учебного года, в качестве мотивов были предложены распутица и дороговизна. В результате учащиеся I – V классов были отпущены по домам с 23 марта, репетиции, которые должны были состояться после праздника Пасхи, решено провести во время уроков[7]. Данное решение было одобрено Святейшим Синодом[8].

Катастрофическая нехватка денег отразилась и на графике учебного процесса в 1917/1918 учебном году. Уже в мае 1917 г. Педагогическое правление заблаговременно принимает решение о начале занятий с 16 августа и окончании занятий в первом полугодии к 16 ноября[9]. Вызвано это решение невозможностью отапливать учебные классы в холодное время года. Святейший Синод высказал свое мнение по этому вопросу в определении от  18 мая 1917 г., которым просил изыскать все возможные средства для того, чтобы время учебных занятий не сокращалось. При этом ассигнования на содержание семинарии были сокращены как минимум в два раза, а расходы имели тенденцию к росту из-за всеобщей дороговизны. В результате Педагогическое собрание 16 июня 1917 г. просило правящего архиерея помочь с решение возникшей ситуации[10]. Повторно Правление возвращается к этому вопросу 27 июля[11], по результатам обсуждения в Синод было направлено ходатайство о восстановлении финансирования. Непростая экономическая и политическая ситуация в стране вынудила Синод принять указ от 10 августа 1917 г., которым духовным учебным заведениям было разрешено сокращать учебный год в зимнее время с учетом местных особенностей, но с компенсацией их в теплое время года[12]. И это решения Синода оказалось не так просто реализовать. Педагогическое собрание семинарии 29 сентября приняло решение проводить занятия до 1 февраля 1918 г., репетиции – с 1 по 15 февраля, а на февраль – апрель 1918 г. дать письменные домашние задания для всех классов[13].

Финансовое состояние семинарии постоянно ухудшалось. В качестве вынужденной меры 30 июня 1917 г. общеепархиальным съездом духовенства и мирян было принято решение о взимании платы за пользование больницей и библиотекой семинарии со всех учеников кроме сирот в размере 20 рублей в год, вырученные средства решено расходовать на пособие воспитанникам сиротам[14].

В ноября 1917 г. «Вологодские епархиальные ведомости» писали о бедственном положении семинарии: «Семинария может предоставить лишь голые стены, тюфяки и кровати, а об отоплении, освящении и питании ученики должны были позаботиться сами». К этому времени в семинарском корпусе проживало 55 человек. Всеобщая дороговизна и отсутствие финансирования побудили преподавателей семинарии к созданию Союза педагогов духовной школы, который активно занимался сбором пожертвований на содержание семинарии в целом и семинарской столовой в частности. Ученики, в свою очередь, «подвергли себя самообложению», что позволило организовать питание в семинарской столовой для 103 воспитанников. Жертвователями выступили монастыри и храмы епархии, так, например, Свято-Духов монастырь внес 500 рублей, а Спасо-Прилуцкий монастырь – 30 пудов картофеля (примерно 240 рублей в ценах того времени)[15].

Революционные события 1917 г. оказали значительное влияние и на отношения между учениками и педагогами. В начале апреля 1917 г. в Вологодской духовной семинарии получают телеграмму Председателя Учебного комитета при Святейшем Синоде архиепископа Сергия с директивой заменить выпускные экзамены репетициями[16]. Одновременно с этим учащиеся выпускного класса обратились к ректору семинарии с требование провести выпускные репетиции только для желающих студентов или «для которых репетиции будут признаны необходимыми со стороны соответствующих преподавателей»[17]. В качестве мотивировки были предъявлены слухи о том, что в Ярославской духовной семинарии репетиции для выпускников отменены на основании циркулярного письма Синода. Освободившееся время обучающиеся предложили использовать для организации занятий по военной гимнастике и для чтения лекций на политические темы, так как многие из них планируют поступление в военные училища. В итоге Педагогическое собрание репетиции отменять не стало, а вот занятия по военной гимнастике решено организовать[18]. На этом воспитанники выпускного класса не успокоились и подали ректору прошение об отмене разрядных списков при выпуске из семинарии, предлагая заменить их списками алфавитными. Правление приняло компромиссное решение: разрядный список был сохранен, так как его составление напрямую оговорено Уставом, но решено в Вологодских епархиальных ведомостях публиковать список переводимых из класса в класс воспитанников и выпускников в алфавитном порядке. Один из членов собрания священник Владимир Клепфер с этим решением категорически не согласился, мотивируя это тем, что будет создан «крайне опасный прецедент дальнейшего давления воспитанников на Правление»[19].

И действительно, 21 – 22 апреля 1917 г. студенты потребовали от ректора семинарии допустить их представителя к участию в Педагогических собраниях. Студенты указали, что направят своего представителя на очередное заседание Педагогического правления явочным порядком на основании решения Комитета союза учащихся города Вологды от 15 апреля 1917 г. В своей дискуссии с ректором воспитанники ссылались на тот факт, что в реальном училище и мужской гимназии представители обучающихся были допущены к участию в педагогических советах. Из протокола Педагогического собрания видно, что представители воспитанников явились с данной просьбой непосредственно на заседание, были выслушаны. По результатам обсуждения большинством голосов (19 «за», 1 – «против») было принято решение о допуске представителя воспитанников на заседания педагогического собрания с правом совещательного голоса, при этом было сохранено право некоторые заседания собрания проводить в закрытом режиме[20]. Учебный комитет при Святейшем Синоде своим отношением от 21 июня 1917 г. признал допущение воспитанников к участию в педагогическом собрании с правом совещательного голоса «нежелательным в педагогическом отношении», и приступил к обсуждению этого вопроса для выработки единого общецерковного решения[21]. В новом учебном году (20 октября 1917 г.) Педагогическое собрание вынуждено было вернуться к рассмотрению этого вопроса. Члены собрания решили, что определение Синода носит рекомендательный характер и не запрещает прямо допуск учащихся в Педагогическое собрание, на этом основании повторно было принято решение о допуске представителей учащихся старших классов к участию в заседаниях[22]. Одновременно с этим было принято решение о допуске трех представителей учащихся к участию в распорядительных собраниях Правления Семинарии с правом совещательного голоса и расширении состава распорядительного собрания путем увеличения представительства от духовенства и педагогов семинарии[23].

1917/18 учебный год стал последним в истории Вологодской духовной семинарии. Процесс ликвидации духовной школы начался с принятия декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 г. На основании этого декрета 24 августа 1918 г. Государственная комиссия по просвещению приняла решение о закрытии духовных учебных заведений и передаче их зданий в собственность государства. Уже 3 сентября Вологодский отдел народного просвещения постановил «принять сего числа здание Вологодской духовной семинарии с его оборудованием, библиотекой, инвентарем и прочим в заведывание отдела»[24]. Педагогическое правление  приняло решение подчиниться. В итоге деятельность духовной школы прекратилась 5 сентября 1918 г.

Подводя итоги выше сказанному, следует отметить, что педагогический коллектив и правление Вологодской духовной семинарии делали все возможное для сохранения духовной школы в непростые революционные годы. Однако общегосударственные атеистические тенденции оказались сильнее.

[1]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034;ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4084.

[2]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 31 – 33.

[3]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 127 – 128 об.

[4] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 27 об. – 28 об.

[5] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 34 – 34 об.

[6] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Л. 34.

[7] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 48 — 50.

[8]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 52 – 52 об.

[9]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 77 – 77 об.

[10]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл.Лл. 92 – 93 об.

[11]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 105 – 108.

[12]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 133 – 134 об.

[13]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 133 – 134 об.

[14]От Правления Вологодской духовной семинарии. // Вологодские епархиальные ведомости. 1917. № 15 – 16. С. 330 – 331.

[15] Из жизни воспитанников Вологодской духовной семинарии в 1917/18 учебном году. // Вологодские епархиальные ведомости. 1917. №21 – 22. С 381 – 382.

[16] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Л. 54 об.

[17] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Л. 55.

[18] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 54 об. – 55 об.

[19]ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 62 об. – 63.

[20] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 64 – 66.

[21] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Л. 115 об.

[22] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 138 – 140 об.

[23] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4034. Лл. 140 об. – 141 об.

[24] ГАВО. Ф. 466. Оп. 1. Д. 4084. Л. 4 об.